http://Top.Mail.Ru
Мужской разговор с губернатором Ямала | Север-Пресс

0

0

Мужской разговор с губернатором Ямала

Читать «Север-Пресс» в

«Мужской разговор» - большая и откровенная беседа с губернатором ЯНАО Дмитрием Кобылкиным состоялась на ОГТРК «Ямал». Обо всем¸ чем жил Ямал в этот непростой год, как живет сейчас – от первого лица.

О планах на недра

- Минувшее лето было горячим во всех отношениях, но наступившая осень радует хорошими событиями. Планируется открытие ещё двух новых месторождений на Ямале. - Да, планируется открытие двух крупных месторождений - Мессояхинского при совместном участии компаний «Газпром нефть» и «Роснефть» и уникального по своей структуре Пякяхинского месторождения, которое открывает компания «Лукойл».

- Можно ли сказать, что минувшее лето со вспышкой инфекции и пожаров не повлияло на текущую деятельность предприятий ТЭКа? Как добывающие компании пережили этот период? - Предприятиям ТЭКа, как и всем на Ямале, тоже досталось. Но все сроки, которые мы поставили по запуску этих месторождений, выдерживаются. Все идет по запланированному графику. В этом году у нас в планах стоит запуск ещё одного очень крупного проекта, который выполнялся четыре года, это нефтепровод "Заполярье - Пурпе - Самотлор". Нефтяная труба свяжет месторождения Ямала и севера Красноярского края с системой ВСТО, в которую, в том числе, будут закачивать нефть с Пякяхинского месторождения.

О беде, которую не ждали

- Летом на Ямал пришла беда, которую никак не ждали. Когда стали приходить первые сигналы, что вы почувствовали вначале? - Я мало знал о сибирской язве, я не читал о ней специально. Слышал, что когда-то она унесла много жизней. Гибли и животные, и люди. Это случалось не только на Ямале, а по всей территории страны, по всему миру. Я не знал о ней глубоко, но с каждой минутой погружения в эту проблему все страшнее и страшнее становилось. Но надо было просто действовать. И тут уж не до собственного страха – людям там, на территории, куда страшнее было. И в этой ситуации как руководитель территории ты не имеешь права на эмоции.

- Вы были в очаге заражения не раз. Вы принимали антибиотики, какие-то другие препараты? - Принимал. Химиотерапия - это не витамины, конечно…

- Как сейчас вам видится перспектива ямальского оленеводства - после того, что произошло? - Рассматривается несколько вариантов, в том числе и та, о которой я говорил ещё в 2010 году, - изгородное содержание оленей. Это то, что я видел ещё лет пятнадцать назад в Финляндии. Там вообще практически все хозяйства изгородные. Искусственный корм имеет свои плюсы, какие-то, безусловно, есть и минусы, но в части чистоты мяса, своевременной вакцинации и здоровья оленя - конечно, больше плюсов. Есть еще вариант, когда мы говорим о том, что стада на полуострове Ямал из-за большой нагрузки на тундру необходимо сокращать. Рассматриваем вариант перегона оленей в южную часть автономного округа - в Пуровский, Красноселькупский и Надымский районы, для того, чтобы все-таки сохранить поголовье. Не бесплатно, понятно, путем выкупа оленей у оленеводов. Есть предложение - в период заготовки мяса - увеличить квоту на количество забоя животных. Этот вариант мы обсуждаем. Но то, что стадо надо сокращать, это уже всем понятно. Это в первую очередь должно быть понятно оленеводам, которые больше всех рискуют: либо потерять все, либо сократить стадо и пользоваться той оленьей емкостью, которая сегодня необходима и наукой доказана.

- А каково оптимальное количество оленей с точки зрения науки должно быть? - Полуостров Ямал может обеспечить кормом сто десять тысяч оленей, а там сейчас свыше трехсот тысяч - превышение в три раза. Ягеля нет, кормовая база - на исходе..

- И конечно, ямальцев волнует, насколько можно быть уверенным в качестве оленины, которая попадет на прилавки? - Надзор за качеством и безопасностью продукции у нас всегда был очень серьезный. Чтобы и своим потребителям, и в страны Евросоюза оленина шла от нас абсолютно чистая. Важно, что мы продолжаем экспортировать продукция и сейчас, наши зарубежные партнёры подтвердили свое желание сотрудничать с Ямалом и впредь. Мы их информировали обо всём, что происходило. И они всё понимают, видели, какие беспрецедентные меры принимались, знают, что сейчас опасности никакой нет. Безусловно, наши перерабатывающие предприятия, Роспотребнадзор сейчас будут еще более внимательно относиться к проверкам.

- Вокруг всей этой истории с сибирской язвой было много шума, в частности, Гринпис сделал ряд заявлений, связав язву с деятельностью нефтегазовых компаний. Была какая-то странная история, когда представители КМНС просили какие-то деньги за какие-то свои фотографии на каких-то листовках и так далее. Вот это вам как? Я понимаю, что тогда не было времени об этом подумать, но сейчас как вы все это оцениваете? - Разные ситуации возникали. Случай с фотографиями – ну, я думаю, что человек уже все переосмыслил и понял, что был не прав. Что касается Гринписа, они все время говорят, чтобы мы не разрабатывали Арктику. Это обычная позиция Гринписа, она не меняется очень многие годы - со штурма Приразломной платформы до сегодняшних дней. Нормальная позиция «зеленых» убеждать всех, что нефть - это вред. О чем это говорит? О том, что странам, где солнышко круглый год, можно заниматься солнечной энергией. А такие северные страны, как Россия, что же, не имеют право на существование? Наши газ и нефть нужны для нас, для нашей страны. Поэтому что это будущее для детей, для наших внуков, правнуков, и мы поэтому идем в Арктику серьезными шагами, у нас других вариантов нет. У нас нет других запасов сырья. Я думаю, что с нами солидарна большая часть Европы и остального мира.

- Вот недавнее заседание Совбеза в Новом Уренгое - это тоже такой сигнал важности Арктики для России в целом, важности каких-то национальных интересов в нашем регионе? - Безусловно, обсуждались вопросы безопасности, связанные с различными аспектами, в том числе мобилизационными и, конечно, с той ситуацией, которая произошла у нас на Ямале. Надо все проанализировать спокойно, вдумчиво, сделать все, чтобы этого не повторилось. Мы развиваем Арктику, и нам хочется, чтобы мы, как говорится, не военными сапогами её разрабатывали, а наукой и инновациями. Эту позицию Совет безопасности поддерживает, и если вы помните, это тоже была инициатива Николая Платоновича Патрушева. Российский центр изучения Арктики был создан на Ямале при его поддержке. Мы благодаря науке здорово поработали этим летом.

- Вы предложили присвоить подразделениям, которые у нас здесь сражались с язвой, наименование Ямальское, как, интересно, военные отнеслись к этой идее? - Это нормальная практика. Мы обратились с такой просьбой к Верховному главнокомандующему Российской Федерации Владимиру Владимировичу Путину о присвоении бригаде РХБЗ Центрального военного округа названия "Ямальская". Пока ответа нет, но ждем…

- Но для военных это ведь тоже уникальный опыт? - Такие войска, как РХБЗ, очень тяжело в мирное время где-либо проверить на готовность. Когда с командующим разговаривал, он говорил, что такие войска больше работают в области теории. Практику у них, слава богу, нельзя увидеть. У нас в борьбе с сибирской язвой они приобрели уникальный опыт. Наверняка в их обеспечение будут внесены какие-то изменения, дополнения в виде более проходимой техники, более мобильных подвижных установок, много чего будет сделано, думаю.

- Как вы думаете, родится ли после всех этих событий какой-то алгоритм действий в подобной ситуации, какой-то пакет, который открываешь - и там все написано: действуйте вот так… - Знаете, я не верю в такие пакеты. Не верю, что можно что-то открыть, прочитать и действовать по инструкции, потому что любая чрезвычайная ситуация, - она всегда уникальная и индивидуальная. Главное, чтобы человек, который руководит, умел создавать план действий. Должен быть реалистичный план и его нужно неукоснительно воплощать в жизнь. Мне кажется, что мне помог мой производственный опыт.

- Но ведь аврал, непонятные условия, колоссальная территория, постоянно какие-то новые вводные поступают… - Мы всегда протоколы, знаете, грамотно писали. Когда человек за столом сидит, ты задаешь ему вопрос: нужно решить в такой-то срок, назовите время. Человек ответственный сам называет дату, время, когда он сможет решить задачу. Если меня это устраивает - хорошо, если не устраивает, я говорю, что нужно пораньше, согласен ли он с этим, если он согласен, записывается в протокол: ответственный, срок и в конце подпись. Все! Когда совещания проходят утром и вечером, то уже вечером исполнителю придется доложить и сказать, почему у него это не получилось. В чрезвычайной ситуации человек, который не работает, может не быть уже вечером на своём месте.

- А когда руководили этой ситуацией, вы общались с подчиненными по законам военного времени? - Мне кажется, я немножко их напугал. Знаете же, всегда уговорами хочется. Многие не были на «передовой» и масштаба трагедии, проблем они просто не понимали. Им казалось, что, наверное, ещё можно что-то повторно обсудить. Но не было времени. Реально времени не было. И иногда приходилось, по правде, «озверина» глотнуть и по-другому объяснять. Чтобы после первого взгляда уже все поняли и начали работать.

О пожарах в лесах и городах

- Очень сложная ситуация этим летом сложилась с пожарами. Леса горели так, что приходилось привлекать силы и технику из других регионов. Почему вдруг так? Это какие-то природные изменения? - Это похоже на некую природную цикличность. Это касается именно испарений, подтоплений, дождливого или засушливого лета. Природа каким-то образом сама все регулирует. А мы должны научиться очень быстро и качественно ликвидировать любую чрезвычайную ситуацию. Вот это мы должны уметь делать! Какими силами и средствами, это второй вопрос. При необходимости - с привлечением военных, МЧС. Но абсолютно очевидно, теми силами, людьми, которые сезонно работают в летний период времени (наши волонтеры-пожарные), мы такие масштабы бедствия, такое количество и площади пожаров не сможем потушить, даже имея деньги. Это очень тяжелый труд, огромная территория, труднодоступность её. Поэтому иногда нам нужна помощь. Мы ведь тоже помогаем другим регионам. Это нормально.

- А в городах что делать, вспоминая эту серию пожаров, которая у нас по округу прокатилась? Страховые компании, насколько известно, не готовы работать с так называемым деревянным жилым фондом. Как вы думаете, эту ситуацию можно изменить или это все-таки уже дело самих страховых компаний? - Да никак нельзя изменить эту ситуацию! Это надо решать путем массового строительства капитального жилья. Не вижу я другого пути. Я сам жил очень долгий период времени в деревянных домах, и в брусовом, и в бамовском, у меня были маленькие дети. Я уезжал на буровую работать, тогда не было сотовой связи, все время переживал, что там с моей семьей. И каждый раз, когда вертолет возвращался, первым делом смотрел, на месте ли дом. Я понимаю переживания людей. Но элементарные вещи люди сами должны постараться сделать: повесить кодированный замок на дверь в подъезде, чтобы никто не мог зайти и сигарету непотушенную бросить у тебя на лестничной клетке, закрыть чердак, следить за электропроводкой... Есть же элементарные вещи, которые необходимы для безопасности семьи. Не решится вопрос переселения из ветхого и деревянного жилья ни в год, ни два, ни в три, просто это нужно признать. Я слышал, мой друг и коллега Владимир Владимирович Якушев (губернатор Тюменской области,- ред.) на пять лет продлил программу ликвидации ветхого аварийного жилья у себя на территории. Когда меня спросили, продлим ли мы программу на пять лет, я сказал, что не на пять лет мы её продлим, а до тотального сноса ветхого аварийного жилья. Сколько лет на это потребуется, зависит от денег в бюджете. Пока я поставил задачу, что при всех турбулентностях на рынке, мы должны строить. Пусть медленно, но постоянно. Будет денег больше - мощности строительные есть у нас, значит, мы массово будем строить. В наших деревнях, поселках где-то уже виден конец «деревяшкам», уже капитальное жилье доминирует. В крупных муниципальных образованиях, городах, много еще жилья ветхого аварийного, которое надо сносить.

Арктика - это ледокол

- Совсем недавно Президент встречался с членами правительства, обсуждали Арктику в том числе. Что-то для себя вы отметили? - Я отметил то, что все стали больше понимать, что Арктика - это ледокол, который ломает лед и прорубает новую дорогу России в новый мир. Это экономический новый мир, это конкурентный новый мир, в котором надо адаптироваться. Это мир транспортной логистики для нас. Все больше и больше людей начинают это понимать. Я слышал выступление министра экономического развития Улюкаева, меня очень порадовала его активная позиция по поводу свободной экономической зоне в Арктике. Считаю, что нужно обратить внимание на те субъекты в Арктике, которые способны придать дополнительный стимул для развития экономики. Это важно для всей страны.

- Еще один такой большой визит был на Ямал - патриарх Кирилл прилетал в Сабетту. С чем это связано? - Я очень много рассказывал Патриаху о Сабетте, проект, который мы реализуем всем миром и который станет прорывным для открытия Северного морского пути. У Патриарха был очень серьезный маршрут - «Крестный ход по Дальнему востоку и Сибири России» - и закончился он именно в Сабетте. Он прошел от юга до севера, посмотрел Чукотку, Тикси, увидел своими глазами, как живет Крайний Север. И, конечно, в Сабетте он увидел очень серьезный рывок, который сделала страна. Патриарх сказал: «Я абсолютный сподвижник этих великих дел, связанных с открытием Северного морского пути и с выходом России в Мировой океан и буду все делать все, чтобы железная дорога появилась на территории Ямала, потому что она необходима. Для такого порта нужно провести железную дорогу». Это его слова.

- А второй завод построим? - Это Гыдан, и этот проект уже без дополнительного порта. Это будут платформы - и это уже новая философия. Платформы будут собираться в Мурманской области ближе к фьордам - Белокаменка, есть такое место. И там, безусловно, большая часть составляющих должна быть российской. На заводе в Сабетте мы использовали львиную долю иностранного оборудования, потому что у нас не было таких аналогов. А будущее должно быть именно в создании большого количества рабочих мест. И вот этот вектор лежит на Ямале, именно на нашей земле. За этим сжиженным природным газом будущее нашей экономики в том числе.

- И эта история рентабельна даже, несмотря на то, что условия жесточайшие - Крайний Север? - Она рентабельна только потому, что это естественный морозильник. Двенадцать-пятнадцать процентов себестоимости мы выигрываем от Австралии, Новой Зеландии, Катара, любой страны - чем там жарче, тем дороже этот продукт. Здесь наши морозы - нам в помощь.

О стройках века и новой философии - Будет ли строиться железная дорога, как планировалось? В конце сентября я поеду в Москву встречаться с Белозеровым, министром Российских железных дорог. Он прислал мне письмо, в котором говорится, что они уже окончательно приняли решение и хотели послушать мое мнение по поводу строительства Северного широтного хода. Те условия, которые они предложили, для меня даже неожиданны. Они предложили за счет РЖД достроить надымский мост, что для нас очень здорово, потому что бюджетные затраты мы направим на новый проект. Говорится также и о том, что мы автомобильную часть Обского моста, восемь миллиардов, взяли на себя. Мы подтвердили, что мы её возьмем – мы так и планировали изначально. Основные опоры и железнодорожную часть построят они. И полностью завершить проект предполагают в 2023 году. В 2017 году они доработают проект, в 2018 закончат экспертизу и начнут строить.

- Достаточно быстро получается… - Пять лет, как и планировалось. Как только этот проект начнет реализовываться, думаю, что будет дан старт дороге Бованенково - Сабетта. Она очень сильно привязана к этой грузовой базе. Это сложно, но я чувствую, что мы сможем его реализовать. Это будет совершенно другая жизнь на Ямале, другая философия жизни.

- Ещё одна тема, которая тоже не может не волновать ямальцев - это авиационная инфраструктура. Как вам видятся темпы её развития и состояние в данный момент? - Хотелось бы, чтобы темпы были лучше. Не все самолеты мы можем сегодня получить. Производство суперджетов «Сухой» идет не совсем теми темпами, которые мы планировали, которые были прописаны в наших соглашениях, но, тем не менее, этот вектор мы выдерживаем. Мы будем отказываться от боингов и, скорей всего, замещать их частично аэрбасами. Для этого нам нужна ремонтная база, потому что ремонтные работы очень тяжело проводить за пределами Российской Федерации. Василий Николаевич Крюк обучил наших специалистов, они много в последние годы смотрели и учились. Я могу абсолютно ответственно сказать, что мы в России можем создать такую точку, где будут проводиться ремонтные работы наших аэрбасов. Это очень важно для нас. Во-первых, это компетенции, которые мы принесем в Россию. И второе, это снижение затрат. Такое место мы определили - Тюмень, аэропорт Рощино, в котором мы имеем значительный пакет акций. Такие переговоры проведены с Владимиром Владимировичем Якушевым, он «на ура» принял эту инициативу и сказал, что сделает все, чтобы выделить землю под эту ремонтную базу. Мы сами построим большой арочный комплекс для проведения ремонтных работ в закрытом помещении.

- А ямальские аэропортовые комплексы, как с ними будет? - Аэропорты, я думаю, мы начнем реконструировать с Нового Уренгоя, у нас уже есть желающие поучаствовать в реконструкции этого аэропорта. Аэропорт серьезный, за год по перевозкам перевалил за миллион пассажиров. Это коммерческий аэропорт, и естественно, что бизнесмены туда придут.

- А как вы относитесь к идее сделать на Ямале платные дороги? - У нас бюджет дорожного строительства совсем небольшой сегодня, а проблем очень много. Я задаю всем вопрос: «Кто разбил наши дороги?». Наши жители на легковых машинах? Нет, потому что никакой нагрузки на своих машинах они не несут. Разбили те, что идут с негабаритными грузами, принадлежащими нефтегазовому комплексу. Когда начинаю об этом говорить, очень всем не нравится: как так, мы делаем экономику, это важно для страны. Безусловно, важно, но количество живущих людей у нас на Ямале растет, как растет и количество аварий, кто за это будет отвечать? Поэтому - я "за" платные дороги в части формирования дорожного фонда для их реконструкции за счет нефтегазовых компаний. В такой форме - я за платный проезд. Тогда мы очень быстрыми темпами можем двигаться. Для ТЭКа это небольшие деньги, да и многие платят, переезжая через переправы в том же Уренгое. Вот сейчас сформировали такой проект по государственно-частному партнерству, думаю, что мы его реализуем при строительстве моста через Пякупур в районе поселка Уренгой. И вот это как раз коммерческий проект, где частники львиную долю затрат берут на себя, и часть денег будет из фонда «Платон». Мы привыкли, что у нас все бесплатно, но так не бывает. Если мы наносим какой-то урон, вред, то за это надо платить.

- Запуск рыборазводного завода на Соби. Как вы оцениваете его возможности? - Не мне его оценивать. Это дело науки. У нас есть очень хороший консультант Богданов из Российской академии наук, который очень хорошо знает тему, он изучал Ямал долгие годы и лучше него никто, наверное, её не знает. Это он посоветовал именно в этом месте создать этот завод. И он говорит, что ориентировочно через десять лет мы выйдем на запасы рыбных биоресурсов в район восьмидесятых годов. Мне хочется ему верить, потому что я очень переживаю как за рыбодобычу для коренных жителей, так и за занятость в этой области. Очень хочу, чтобы эта отрасль у нас не просто существовала, а имела динамику на повышение, на увеличение рыбных ресурсов. Потому что есть рынок потребностей в мире, рыба у нас хорошая, есть все условия для того, чтобы мы могли увеличивать объемы ее добычи. В этом направлении, мне кажется, мы не имеем края, в том числе и в озерном рыборазведении.

О спорте, здоровье и будущем Ямала - За первые несколько дней сентября вы открыли несколько крупных объектов – специальных, спортивных и так далее. Объясните, по какому принципу они у нас появляются, ведь нередко скептики возмущаются, что это мы тут в физкультуру такие деньги вкладываем, лучше бы что-нибудь другое построили… - Строим мы по плану. Не за все мы на сегодня полностью рассчитались, многие у нас работают в схеме государственно-частного партнерства, «в длинную», как я это называю. Мы строим сегодня, а рассчитываемся за объекты в течение нескольких лет. Что касается строительства спортивных объектов. Мы это продекларировали еще в 2010 году, когда я стал губернатором округа. Здесь должна быть очень хорошая мультипликация в части будущего наших детей. Какое поколение мы получим, что нам потом предъявят родители, которые скажут нам, что мы не смогли элементарно обеспечить детей спортивными сооружениями? Поэтому мы были «заточены» на массовый спорт, об этом мы говорим всегда и везде. Олимпийские чемпионы, это хорошо. Это сила воли, это дух, это патриотизм. Если такие перспективные ребята будут появляться, нужно специально создавать условия для них. Ну вот в греко-римской борьбе у нас есть перспективы, когда такие звездочки появляются, хочется сделать что-то новое. Я задумал построить в Тарко-Сале объект, мы назовем его «Борцовский колизей». Как раз закончим строительный комплекс, олимпийский городок, который там уже сформировался. Есть ледовый дворец, есть открытый стадион, бассейн, несколько спортивных площадок. И венцом будет этот комплекс греко-римской борьбы. Пока нет его ни в планах, ни в проекте, ничего нет. Сказал об этом олимпийцам, чтобы они сами сказали, что хотят там видеть - вряд ли кто-то лучше них это может сделать. Есть такая специфика, которая вырабатывается годами, я хотел бы спортсменов послушать и на базе их заданий сформировать проект.

- Когда, как вам кажется, ситуация в нашей экономике начнет кардинально меняться к лучшему? - Мне кажется, она уже начала меняться к лучшему в головах, это самое главное. Мы меньше стали обращать внимания на какие-то внешние раздражители. Мы должны начать формировать новую Россию, новую экономику нашей страны. Диверсифицировать её не на словах, а на деле, начать заниматься глубокой переработкой углеводородного сырья, формировать налоговую базу - и все дальше пойдет у нас так, как должно идти.

- Люди, отдавшие Северу много десятилетий, с большим энтузиазмом восприняли программу переселения в соседние субъекты, на юг Тюменской области. Ясно, что сейчас эта программа несколько сократилась, понятно в связи с чем, но какие у неё все-таки перспективы? - Она у нас полностью была привязана к компании «Газпром» и спасибо Алексею Борисовичу Миллеру, он очень много для этой программы сделал. Пять тысяч семей переселили в районы, комфортные для проживания. Но сегодня таких возможностей у Газпрома пока нет. Как только они появятся либо у нас, либо у других компаний, мы, конечно, программу переселения возобновим. Пока я не могу что-то конкретное обещать. Переселять людей мы по-прежнему будем, но такого массового я, к сожалению, не могу пообещать. Пока мы будем сосредотачиваться на программах внутри Ямала, и прежде всего - на снос ветхого и аварийного жилья.

- Как вы оцениваете состояние ямальского здравоохранения? - У меня были некоторые сомнения по части профессионализма наших медиков, я их отмел этим летом однозначно. У нас хорошая компетенция, есть профессионалы, которые приехали в округ работать благодаря нашим программам. Им комфортно, интересно здесь работать. В части модернизации - мы покупаем необходимое оборудование, по пятьсот миллионов мы добавили, в том числе, на капитальный ремонт, на ремонты медицинских учреждений. Вот я вспомнил недавний случай. Вероника Игоревна Скворцова (министр здравоохранения,- ред.) была у нас в Ямальском районе, мы сидели за столом с главой района Андреем Николаевичем Кугаевским. И он спросил, как быть - у него в одном из населенных пунктов построена крутая большая больница, а теперь по новым нормам они не могут в таком виде её содержать. Скворцова задала правильный вопрос: зачем вы её такую строили, если она такая не нужна? Это говорит о том, что у нас есть перекосы. Но в целом реформу здравоохранения мы проводим правильно. Её цель - привести к увеличению продолжительности жизни и снижению смертности. И мы с Вероникой Игоревной об этом говорили. Она сказала, что если я увижу, что нужно принять какие-то изменения в программы минздрава, то они это сделают. Мы сейчас в хорошем контакте находимся, и специфика Крайнего Севера при составления программ министерства, безусловно, будет учтена.

- Ещё одна тема, связанная с социальным благополучием. Многодетных семей на Ямале становится больше и с большим интересом некоторые люди восприняли информацию о том, что земельные участки для многодетных семей готовы предоставить опять же на юге Тюменской области. Какие новости по этой программе? - На Ямале мало той земли, которая нужна сегодня для многодетных семей. Поэтому как альтернативу мы предложили варианты в Тюменской области. И такая инициатива шла не от нас, а от многодетных семей. Уже большое количество участков выделено, эта программа живая, и она работает. Мне говорят, вот они полученные участки будут продавать и возвращаться на Ямал. Не исключаю этого варианта, но это одна из форм капитализации многодетной семьи, и ничего страшного я здесь не вижу. Отмечу, что и региональный материнский капитал долгое время будет действовать. Он самый большой в России. И это правильно - мы в первой пятерке среди регионов по рождаемости, и именно материнский капитал дал такой толчок.

- В этом году благотворительному фонду «Ямине» исполнилось пять лет, создание этого фонда была ваша инициатива. А как вы думаете, за эти годы как-то изменилось отношение ямальцев к благотворительности? - Мне кажется, благотворительность всегда была присуща ямальцам. В «Ямине» был вопрос в формировании самого фонда деньгами на старте. Как правило, всегда бывает так: очередь большая, очень много нужно сделать операций, очень много детей ждет помощи одномоментно и много нужно сразу денег. Собирали всем миром, по просьбам, по звонкам, по меценатству тех или иных людей, в том числе предпринимательского сообщества округа. И на каком-то этапе мы поняли, что нужна поддержка нефтегазового комплекса, потому что очень много детей нуждаются в помощи. И все откликнулись. Мы официально включили в соглашение с нефтегазовым комплексом строчку «Ямине» и сегодня бюджет этой структуры пополняется нефтегазовыми компаниями. Параллельно мы проводим различные благотворительные аукционы, дети рисуют картины и их продают, сами участвуем иногда, если это необходимо. Фонд живой, все работает, дети, большая часть, вылечиваются и нас это очень радует.

- Мой последний вопрос тоже о будущем. Запуск «Ямал СПГ», открытие новых месторождений, новых производств. Вообще можно считать, что 2017 год будет для Ямала годом какого-то особенного рывка, особого старта? - Я в этом убежден абсолютно! Мы стоим на пороге глобальных изменений в экономике Ямало-Ненецкого автономного округа. «Ямал – СПГ» - это очень серьезное дополнительное крыло, которое сформирует нам крепкую базу не только для Ямала, но и для всей страны. Этим заводом всё не ограничится - мы наработали компетенции, мы увидели практику выполнения многих сложнейших технических работ, и на Ямале будет построено ещё два завода. Это очень серьезные инвестиции, они потянут за собой инфраструктуру, за которой пойдет диверсификация экономики в части переработки углеводородного сырья уже в нефтегазохимию. То, чего мы и хотим. Нефтегазохимия - это постоянные рабочие места, людям не нужно будет переживать за то, что какой-то город загнется, как я это иногда слышу в поездках по округу, потому что добыча падает. Разговариваю с Дюковым (Газпром нефть,- ред.), он говорит, что все его профессиональные люди с Ямала, здесь его костяк, и уходить они отсюда не собираются. И это дает мне право понимать, что наши города будут жить. Потому переживать людям не нужно, просто нужно верить в свою землю, в том, что мы со всеми нашими проблемами справимся, у меня нет никаких сомнений. На Ямале живут сильные люди, умеющие жить счастливо в очень тяжелых климатических условиях. Немножко где-то потерпеть придется с ветхим аварийным жильем, потому что по волшебству его решить невозможно, но мы будем его решать. А в части глобальных положительных изменений в экономике Ямала и России - я убежден на сто процентов.

Беседовал Павел Девайкин, ОГТРК «Ямал»

0

0